I won the parent lottery

So, I finally began reading The Last Lecture by Randy Pausch and after I read the chapter, "I won the parent lottery," I can't seem to get the phrase out of my head. Randy's story is truly inspiring as are hundreds of cancer stories. He had a mass audience. Each of us does, if we want to be heard. I truly believe that I won the parent lottery. Yes, I've fought with my parents. Yes, I've had the adolescent stage where I wished they would get divorced. Yes, I wouldn't trade them for anyone in the world. My parents invested their life into me (and my sister and nephews), but primarily me. I hope that I have the strength and courage to give my kids at least half of what my parents gave me. My mom and dad are very different, have a very different approach and both love me infinitely. My mom was the artsy one. She took me to the theater and to the ballet. She took me to Bulgaria on my 5th Birthday and to Moscow before I started school. She read me a bazillion stories and kept a diary of my perls of wisdom. My dad was the athletic and mathematic one. I knew the entire multiplication table before I started school. I played badminton and walked for miles "zagorod" [upstate] to pick berries and flowers. Hence, my love of walking and perhaps my profession, although, I enjoy reading a lot more than doing tax returns. But, I did minor in English.

Anyway, those are the little things. And right now they are incoherent, but I'll keep writing. Every day on the way home from school or on the way to Grandma's my parents would recite a new poem. By the time we were on the way back (or closer to home), I was retelling it. My parents invested all their time and energy into me. I was never too young or unimportant. My opinion always mattered, whether to buy flour in Minsk, to wear gold earrings while passing customs while immigrating to the states or buying an apartment which I'm now again sharing with my dad.

It always amazed me, but lately it's become a lot more evident for some reason how I remember a LOT more things from my childhood than most of my friends that immigrated around the same time and around the same age. I remember the streets, the way to school, to grandma's, to home (I have never been back). I remember my friends, my teacher, my doctor. I remember a ton of detail. I remember my grandpa. I remember my feelings.

Now that my mom is gone, I notice doing certain things that I was never taught, but I realize that those are things that she instilled me and they are inherent. My dad and I folded the duvet cover today. I didn't have to say anything, I just gave him the other end and we pulled in opposite directions. I remember when my parents used to do that when I was small and I would run underneath with bouts of laughter. I remember seeing my dad on TV and coming to his office. I remember him making me photocopies of a book his co-worker gave me as a souvenir. In 1980's Ukraine, that was a BIG deal. I remember visiting my mom's small library while "Дом учёных" was undergoing renovations. I made Borsch and Golubtsi last week, to taste, without a recipe. I did well in school without ever feeling pressured to. I wasn't "supposed to be" anything, despite my dad's big dreams of having a doctor in the family.

As usual, I notice that I'm rambling. Perhaps, I'll make this entry more concise when I focus, but I could write volumes about how the only thing I ever won in life is the parent lottery. I wish my mom had better luck in the longevity lottery, but she left a huge imprint on many people and the world.

Nothingness

I want to say that I feel nothing, but in reality I feel everything.
I don't know how to put all my emotion into words, partly because I'm
not that good a writer, partly because its all too much.

--
Sent from my mobile device

Yesterday

Having visited Anyway, 3 days in a row and having heard "Yesterday" played two days in a row led to an interesting thought. Two and a half years ago, at twenty-three, I felt very young - too young for the responsibilities that I had and the problems that I was then dealing with. I felt too accomplished, if there's ever such a thing. Two and a half years later, with more responsibilities and even more problems, two very tremendous losses, I suddenly feel old. I feel that there
are a lot more things that I could have and should have accomplished. Yet, that same out of place feeling persists. I can't help but wonder if it'll follow me through life, if my over-analytical brain will ever give me a rest, if I'll ever come to peace with myself and my life.

What's two years on the grand scheme of things? Then again, life is all about the little things. It's about seizing the day and living a life worth living, whatever that means. It's about returning calls (I just made 4 notes in my calendar). It's about...who knows what it's about?

Maybe it's not about yesterday or about tomorrow, it's about today - just another day I spent in the kitchen. At the same time, I spent it with my nephews. I cooked for my family. I did homework with them. I got my nails done. I had a drink with a friend. I blogged. And the only unfitting sentence at the end of this pointless ramble is, I miss my mom.

--
Sent from my mobile device

Dot Dot Dot

The NYC subway is good for a few things (besides getting you from point A to point B). It is good for talking (on the phone if you're above ground, or traveling with someone), playing BrickBreaker, reading a good book or blogging. Some of my best blog posts have been written while riding through the tunnels of NYC at all kinds of hours of day and night. Today, I've tried talking, reading and playing BrickBreaker, the only thing left to do is blog.

I'm stuck. I need a subject matter. While 36,287 thoughts are surging through my mind at any given moment, I can't seem to concentrate. I can't pinpoint what it is I feel or need to express. . .

. . .Are people closer because of distance? Do family friendships survive generations? Is everything really fated? Hmm...maybe I'll have more concrete thoughts on the ride back...

. . .Nothing's changed now that I'm on my way back home. Home, that's such a strange word. Home isn't really tangible. When I was little, I didn't understand the expression, "home is where the heart is." Now, I realize how much I've missed having one. I've been living out of boxes for what seems like forever now, really it's only much of my "adult" life. What makes you an adult? Age or experience? If it's age then I'm only 26 going on 57. If it's life experiences, I may as well retire. But before I veer off on another tangent, back to home. . .

. . .My heart is my home. It is filled with love for people close and not so close to me. It is filled with fond memories and deep wounds. It is warm and there's always room for me, my thoughts, my happiness and my sorrow. My mom is my home. She is no longer tangible, but I always go there. Even now, I don't want to make her worry an extra time, even though I now understand that she does and always has. She always made me feel welcome, wanted and loved. That's what home is. It's not about the size of the condo, house or mansion, the furniture and trinkets that you decorate it with, the curtains that you lug through all of Italy on your honeymoon (because buying them in Israel made so much sense at the time) or even the comfortable bed that is yours. Home is often where your family is, but more importantly it is where you find inner peace. I've been house-hunting for quiet some time now, but while riding on the Brooklyn bound, now local B train, I realize that what I've really been searching for is a home.

--
Sent from my mobile device

Chai

I've been AWOL from my blog for a few weeks now because I was traveling and didn't have the time to sleep let alone write and also because I've been extremely lazy. I was in Israel. I love Israel as a country, but more importantly I love the people there. My mom's entire side of the family is there as are her closest friends. The experience can be summed up in three words: short, emotional, good. It was a big decision for me to go, especially now, but in the end I'm glad I went. There were scheduling issues, there was Yom Kippur, there was my cousin's Bar Mitzvah. There wasn't nearly enough time with anyone that we saw, but had we stayed a month it still wouldn't be enough with people that you love. As I'm typing this I realize that I still don't have the strength to write everything that I want to say, so I won't force it. I'll focus on Chai.

The letters "Chet" and "Yod" add up to the number 18, therefore a spiritual number in Judaism. I gave my cousin multiples of 18 as a gift for his Bar Mitzvah. More simply, "Chai" means life. When Jews drink, they often toast, "L'Chaim", to life. What's the significance of 18 in my life? My mom passed away on the 18 of August. She knew how to live and lived for each day. It is fitting that she was taken away from us on a day that signifies life. As much as I miss her each and every minute of every day, she's everywhere. She lives within me, within the tons of photographs, within the stories that her siblings, friends and relatives keep sharing, within our home, within all of our hearts.

Потери

An article graciously written and sent to me by mom's close friend, which was published in Israeli-Russian Magazine, "Силуэт".

Все уже круг друзей…

Эмилия Корытная

«Неправда, друг не умирает, лишь рядом быть перестает…» (К.Симонов)

Перейдя определенный возрастной рубеж, мы вступаем в полосу потерь. Собственно, полоса эта может возникнуть и раньше, но, «земную жизнь пройдя до половины», мы обнаруживаем вокруг себя разреженное пространство, где, даже если никаких катаклизмов не случилось, любимых и знакомых лиц осталось не так уж много… Это, конечно, естественный ход событий, но всякий раз смерть близкого, как разрыв снаряда, - потрясение.

Две недели назад умерла моя подруга – мы дружили почти 35 лет, хоть и жили последние двадцать лет в разных странах. И то, что я пишу сейчас, - единственное, что я могу сделать для нее, в память о ней. И мучаюсь, что не сделала этого, пока она была жива.

Мы познакомились с ней при довольно забавных обстоятельствах – в очереди на собеседование, на курсы экскурсоводов. Мы стояли в коридоре, сосредоточенно разглядывая свои руки. Потом подняли глаза, встретились взглядами, и Лера спросила: «А что, без маникюра сюда не берут?»

Нас взяли, хоть маникюр у нас был тогда совсем не яркий…

На курсах, у нас сложилась веселая компания, которую по имени одного из нас, Леня Колкера, стали звать «колкеры». Мы учили теорию, а потом ездили во всякие учебные поездки, где, как сейчас говорят «оттягивались» по полной программе. Нет, мы не пили и не бузили, мы просто доводили некоторых преподавателей до исступления своей абсолютной свободой – тогда, вероятно, это в самом деле не только мешало, но и ужасно раздражало. Мы позволяли себе говорить то, что еще не было принято говорить, а знали некоторые из нас много больше того, что полагалось…

Как-то, завершая учебу на курсах, мы с Лерой вместе повезли одну группу, кажется, в Минск. Рассказав все, что полагалось по ходу движения, мы стали развлекать своих туристов стихами, рассказами, песнями. Помню, как вдохновенно мы, сменяя друг друга, читали стихи-притчи-сказки Феликса Кривина, которого обожали. И что удивительно, все нас слушали, хотя это была группа с какого-то местного завода… Наверное, мы были так увлечены, что и им стало интересно, отчего белый бычок ищет по белому свету белую ворону… Кривин сейчас живет в Беэр-Шеве, но имя его и его дивные творения помнят сегодня только те, кто любили его когда-то… (Впрочем, на похоронах Ренаты Мухи – еще одна страшная потеря – я увидела венок с лентой «От Кривиных»).

Первым из нашей группы ушел Юра, по прозвищу Граф, длинный нескладный очкарик, который был всегда объектом шуток и розыгрышей – они с женой погибли на «Нахимове» по время того страшного круиза...

Потом не стало Вити Курсанова, самого старшего из нас, вечного студента, который - по легенде – проучился в университете двадцать лет, а потом его же однокурсники ему диплом вручали, вместе с глиняной медалью, на которой был запечатлен его усатый профиль…

Исчез их поля зрения самый респектабельный их нас – Юрка Екимов, эдакий супермен, похожий на молодого Пьера Ришара, теннисист, горнолыжник, фотограф, меломан, бабник, а по совместительству кандидат технических наук…

Кто знает, где сейчас Леня, подаривший группе свою фамилию, – он уехал в Израиль еще тогда, когда не было Большой алии, здесь я его не встречала – видно, продолжил путешествие в пространстве. А в те времена он был архитектором, замечательно знал наш город и здорово о нем рассказывал. Впрочем, в нашей группе было много отличных рассказчиков, и многих уже, увы, нет в живых. Умер недавно Борька Завельский, который был директором музея этнографии и народного творчества – такой деревянный городок из резных карпатских домиков, под открытым небом… При последнем нашем разговоре Лера с завистью сказала: - Вот счастливый, уснул и не проснулся…

Из ее уст услышать такое я не ожидала – она, проболев больше 15 лет, сохраняла удивительный оптимизм и жизненную силу. Видно, действительно, болезнь так измучила и изменила ее, что она смогла позавидовать чьей-то смерти.

Лера заболела, едва только приехав в Америку, обнаружили это случайно, во время обычной проверки. Операция, тяжелый период реабилитации, а потом регулярные обследования и опробование всех возможных методик – обычный путь онкологического больного.

У Леры был мощный стимул – дочка была еще маленькая, ее надо было поднять, дать образование, довести до той границы, где она уже сможет существовать самостоятельно, без мамы. Хотя где она, такая граница?.. Судя по самой Лере, ее мама была для нее и поддержкой, и подружкой, и необходимой частью жизни – до конца.

И Лера держалась. Она работала, почти все это время, без перерыва – это тоже был стимул, ощущение востребованности. Дочка подросла, закончила учебу – теперь нужно было дождаться ее свадьбы, а потом помочь растить внуков. Свадьбу сыграли знатную, по высшему разряду – впрочем, Лера всегда все делала со знаком качества. В школе училась отлично, вуз потом выбрала - из лучших, закончила его с блеском, потом спокойно и уверенно продвигалась по карьерной лестнице. А если она устраивала дома какой-нибудь «сабантуй» можно было быть уверенным, что все будет необыкновенно вкусно. Они с мамой накрывали полянки с такой изобретательностью, что даже лучшие хозяйки – они, как правило, очень придирчивы и ревнивы, не могли не оценить этого… Точно таким же перфекционизмом отличается и Аленка, ее дочка: у нее всегда изысканная стрижка (роскошные блестящие волосы достались ей от Леры, которая тоже всегда была модерново подстрижена), стильный прикид, фирменная обувка… Все должно быть лучшим!

Уже когда первая операция была позади и Лера немного пришла в себя, она затеяла первое путешествие - в Израиль. Волосы, почему-то начавшие виться после лечения, только-только отросли легким пушком, еще не прошел болезненный отек, но Лера была полна оптимизма, превозмогая усталость, ходила и ездила по стране, восторгалась красотами и радовалась общению со старыми друзьями и родными. Она привезла тогда с собой чемодан подарков, впрочем, это тоже была фирменная фишка – у нее всегда был специальный подарочный фонд, и никакое мероприятие не заставало ее врасплох (если Лера видела какую-то вещь, которая могла пригодиться, она покупала ее, даже если в данный момент это было ей совсем ни к чему).

А еще она всегда использовала любую оказию, чтобы передать что-то приятное друзьям. Иногда мы злились: вот, приехал какой-то чужой человек из Штатов в гости, а нам теперь за подарками от Леры приходится тащиться черт знает в какую даль, да еще ведь и ей нужно что-то передать, а попробуй сочинить подарок тому, у кого все есть! Но когда разворачивали с любовью сложенный пакет, всегда поражались точному попаданию – она знала, какой цвет и фасон кофточки (помады, теней для глаз, лака для ногтей) подойдет каждой из подруг, угадывала, какой именно флакон духов очень удобно расположится в сумочке каждой из женщин... А потом она стала везти и слать подарки и для наших детей и внуков, и снова – всегда точное попадание!

На каждый день рождения неизменно приходили поздравления, традиционные, на ярких открытках – всегда с остроумными пожеланиями, навевающими ностальгические воспоминания, цитатами, которые для нас были знаковыми, связывающими с каким-то событием. А на каждый семейный праздник они общими усилиями выпускали газету… Написала эту фразу и вспомнила, что и мы когда учились на курсах, пару разу сделали замечательные стенгазеты, одну из них я даже привезла с собой (и куда она подевалась во время переездов с квартиры на квартиру?..) Она была выпущена к какому-то сходняку: на листе ватмана были приколоты разные предметы от каждого пришедшего, что в кармане завалялось, у кого этикета от водочной бутылки, у кого записка с напоминанием купить картошки. Помню, была даже увольнительная, ее прикололи курсанты нашего политучилища (это уже когда ряды «колкеров» стали шириться). Жаль, что потерялась – замечательная была память о тех временах…

Примерно раз в месяц раздавался звонок от Леры – она была в курсе всех наших дел, мы подробно обсуждали с ней все происшедшее за прошедшее время. Даже с друзьями, которые живут в получасе езды, мы не поддерживали таких плотных контактов. Более того, через Леру мы узнавали о новостях друг у друга, находили потерянные связи – имя ее служило почти шпионским паролем: «Я знаю о вас от Леры…»

Тогда, в свой первый приезд в Израиль, она была полна надежд. А потом изо всех сил рвалась сюда снова – ей после приезда стало ощутимо лучше, или так казалось. И она приехала еще раз, через пару лет, снова полная оптимизма, опять с чемоданом подарков. А потом все телефонные разговоры завершались, почти как в молитве, фразой: «Я приеду…»

С такой же радостью приезжала к нам Аленка, сначала с мамой, а потом с мужем – при каждой возможности. В последний раз они был здесь в начале года, снова проехали всю страну, не забыли никого из родственников и друзей, раздавая подарки и рассказывая вновь и вновь, каким молодцом держится мама. И почти клятвенно было сказано: «Маме станет получше, я куплю ей билет в бизнес-класс, чтобы можно было лежать во время полета – она так хочет в Израиль…» И мы поверили, что еще немного - и мы снова увидимся.

Я поставила эпиграфом к этому тексту строки Симонова, очень оптимистичные и светлые. А, дописав, поняла, что на одном оптимизме и силе воли продержаться очень трудно. И как раз книга подвернулась современного, даже, я бы сказала, модернового писателя, работающего в стиле нестандартного фэнтези, Джаспера ФФорде (это у него такая фамилия), и прочла фразу: «Я не завожу слишком много друзей – они имеют обыкновение умирать, как только привяжешься к ним». Да, слишком много друзей мы теперь не заводим, но те, кто уже стал другом, тоже почему-то умирают. А после смерти остаются только в наших воспоминаниях…